Владимир Качан един во многих лицах. Он сочиняет и поет песни, пишет прозу и является ведущим актером театра "Школа современной пьесы", где поставил рекорд, играя Тригорина в трех разножанровых спектаклях "Чайка". Совсем недавно ему присвоили звание народного артиста России. Как известно, по выражению Фаины Раневской, "народные артисты на улице не валяются". А возможно, как наш герой, сначала поступают в Латвийский университет и изучают там латыньи другие серъезные предметы, а потом, никого не предупредив, собирают вещички, приезжают в Москву и поступают в Щукинское училище..

-Я правильно излагаю вашу биографию?

-Да, только в "Щуку" я поступал и раньше. Прошел на четвертый тур, но срезался на этюдах. Тема была - прием у секретаря комсомольской организации, к которому каждый приходит со своей бедой и нуждой. Я не успел придумать какую-нибудь беду. В общем не проявил активности, но педагогам, видимо, понравился, и они уже позже пригласили меня осенью на дополнительный набор. Вместе со мной прошли Нина Русланова и Александр Кайдановский.

-А Филатов?

-Нет, Леня к этому времени уже учился. Меня подселили к нему в комнату в общежитии на Трифоновской.

-Ваш творческий союз с Леонидом Филатовым возник сразу?

-Леня уже тогда писал стихи, а я еще не понимал, умею ли я сочинять мелодии. Это выяснилось только через полгода. Мне показал несколько аккордов на гитаре Виталий Шаповалов (ныне актер Театра на Таганке), и я стал сочинять музыкальные сопровождения. А петь я начал еще в школьном ансамбле, где подражал Муслиму Магамаеву, исполнял его репертуар, например, "В этот час по Москве идет к нам любовь сама". А потом в хоре рижского Дворца пионеров, где был солистом и пел в сопровождении детского оркестра народных инструментов "То береза, то рябина, куст ракиты над рекой".

-Еще не успев закончить училище, вы получили приглашение в Московский ТЮЗ, где вам предложили роль Памятника.

-Меня тогда тянуло во все, что было можно. И среди множества некрупных ролей был Памятник Чайковскому в спектакле "Мой брат играет на кларнете". Суть была в том, чтобы изобразить великого композитора в той же позе, что у консерватории. Меня всего - сверху до низу -гримировали в толстый слой бронзы - руки, шею, надетый парик… Это было чудовищно. И все ради того, чтобы в позе с вытянутой рукой просидеть десять минут, а потом на реплику Лии Ахеджаковой встать и пару слов благословить ее брата-музыканта на этом поприще.

-А вас, насколько я знаю, на поприще певца благословил сам Утесов, который говорил, что считает вас своим приемником на эстраде.

-Но для этого мне надо было оставить театр и перейти на эстраду совсем - чего я категорически не хотел, относясь к ней с этакой снобисткой брезгливостью. Поэтому пел в свободное от театра время. Пение в течение семи лет в оркестре Утесова дало мне наибольший профессионализм в этой области. Леонид Осипович написал мне на афише: "Володя, я успел вас полюбить".

-А вы пойдете в компанию, где ждут, чтобы вы спели под гитару?

-Не пойду. Я ненавижу петь в компаниях: для всех отдых, а для меня это работа. А это есть классическая фраза Высоцкого. Ему предложили: "У меня тут есть гитара, может, вы нам что-то споете?" Он ответил: "Вы кто по профессии?" - "Военный" - "Так, может, вы немножко постреляете?". Это должно быть от души: не когда тебя специально ждут, а когда самому захотелось. Так бывало иногда, например, в гостях у Владимира Яковлевича Мотыля. Я познакомился с ним через его жену - она работала в педагогической части нашего МТЮЗа. И вот однажды у них в доме собралась удивительная компания: Марк Захаров, Булат Окуджава с женой, и я весь вечер пел.

-Наверное, после этого Мотыль пригласил вас исполнить романс кавалергарда в фильме "Звезда пленительного счастья"?

-Да, но в начале композитор Исаак Шварц пригласил для этого известного певца Сергея Захарова. Он спел очень академично, а Мотылю это категорически не подходило. И тогда он позвал меня. Стоял со мной часа два, отслушивал каждую строку и просил, чтобы я пел по-домашнему. Кстати, в кино фонограмма была чуть выше моих вокальных возможностей, и мне даже приходилось петь фальцетом. Потом я переписал этот романс пониже, но с той же аранжировкой и интонацией, и этот вариант мне нравился больше, чем в фильме.

-Удачно исполнив роль Зурико, главного героя в спектакле "Я, бабушка, Илико и Илларион", а потом Д Артаньяна в ".Трех мушкетерах", вы все-таки ушли из ТЮЗа. Почему?

-Я не собирался уходить. Меня пригласил Анатолий Эфрос в Театр не Малой Бронной. А от таких предложений не отказываются. Это была главная роль в спектакле по Тэннеси Уильямсу №Лето и дым". Потом я сыграл там Чичикова, потом - Прозорова в "Трех сестрах"…

-И вот уже 13 лет работаете в театре "Школа современной пьесы".

-Мне там комфортно. Я должен сказать, что жизнь в этом театре для меня лично самая, пожалуй, лучшая.

-Вы как писатель ведете записную книжку?

-Хлесткую метафору или сравнение обязательно надо заносить в записную книжку. Но это не должно быть самоцелью - только если работаете на какую-то генеральную идею. Например, мне показалась трагикомической ситуация. Иду по скверу возле Пушкинской площади: Сидят два совершенных отпетых бомжа с одутловатыми рожами, только что из пивной, причем сидят на спинке скамейки, поставив ноги на сидение. (Не понимаю, почему возникла эта практика?). Рядом стоит мусорный ящик, в котором копошится какая-то старушка. Опрятно одетая… И оба бомжа с немотивированным высокомерием на нее смотрят: мол, до чего опустилась! Я просто захохотал от этой картины и не мог не записать. И таких наблюдений много. Другой пройдет мимо и не обратит внимание, а человек, который занимается литературой, обязан быть наблюдательным. Есть случаи, которые хочется запомнить. Вот однажды Татьяна Васильевна, играющая Аркадину в чеховской "Чайке", обращаясь к Тригорину, которого играю я, вместо слов: "Ты лучший русский писатель",- сказала: "Ты лучший советский писатель". Потом повернулась к зрителям, сделала извиняющий жест и парировала: "Ну, бывает".

-А можете описать Москву одними существительными?

Шум, суета, пыль, пробки (вследствие этого у меня нет машины: два квартала иногда можно проехать два часа - жил бы я в Германии, давно бы купил машину). Но главное другое. Это люди, связанные с моими профессиями - театр, литература, кино, телевидение. Здесь я встретил свою главную любовь, здесь родился сын. Таким образом, все самое основное, фундаментальное оказалось связано с Москвой.

-И все же, что для вас в жизни - театр или песни?

-Не знаю, думаю, что это грани одной судьбы, потому что не будь у меня песен, я бы несколько иначе играл в театре, не будь театра - я бы иначе пел песни и наверное, по-другому сочинял их.

-А где в ближайшее время можно будет услышать вас?

-В Политихническом музее состоится вечер, который я посвящаю памяти Леонида Филатова, хотя Леня для меня всегда живой. Я исполню песни на его стихи, а их у меня хватает более чем на вечер. Прочту фрагменты о Филатове из книги "Улыбайтесь, сейчас вылетит птичка".

Елена Мартынюк
"Театральный Курьер", декабрь 2004 год